Вечерняя школа не похожа на дневную. Здесь всё другое: дети, учителя, их отношения между собой. Вечёрка выросла из школы рабочей молодежи (ШРМ), которые массово открывались к концу войны, на пике советской власти. Нынче и власть изменилась, и у страны новое лицо. Но школа осталась. Какая она сейчас?  

    Позитивный образ советской ШРМ формируют культовые фильмы «Большая перемена» и «Весна на Заречной улице». Киношные ученики днём на заводе, а вечером в школе. Учатся, дурачатся, влюбляются в учителей, иногда ленятся, но потом берутся за ум. Вместе они строят великую державу. Сейчас всё так да не так. 

    - Чем отличается «вечёрка» от школы рабочей молодёжи?

    - Сменился контингент. Раньше сюда брали только по справке, что человек где-то работает. А теперь у нас учатся те, от кого отказываются другие школы: трудные дети, второгодники, дети из асоциальных семей. Их через комитет по делам несовершеннолетних посылают к нам. Мы принимаем учеников с 5-го класса и с 15 лет.

     Дети – это традиционное обозначение всех школьников. Хотя некоторые ученики «вечёрки» старше самих педагогов:

     - В прошлом году мужчина окончил школу в 38 лет. Здесь многие семейные, с детьми. Одна девочка в школу пошла, чтобы перед дочерью стыдно не было. Та тоже уже школьница.

   Многие здешние ребята по веским причинам не прижились в обычной школе: хулиганил, пробовал наркотики, пару раз застукан за распитием спиртного... Есть и те, кто условно-досрочно освободился из тюрьмы, не успев окончить школу на зоне.

   - Сейчас в России к несовершеннолетним преступникам относятся гуманно. Надо же им как-то доучиваться, - объясняет Надия Шамильевна Смирнова, социальный педагог вечерней школы. На ней бордовый брючный костюм. На лице открытая улыбка, а в руках мобильник, который трезвонит каждую минуту.

    - Мы всегда на телефоне. Ученики звонят и отчитываются, почему в школе не были. Здесь дети видны, как на ладошке. По спорным вопросам связываемся с родителями, почти все идут на контакт. Хотя есть и равнодушные. Я одним целый день звонила, а они в ответ прислали это.

   Через пару минут я осознаю, что здешние ученики – это сборная солянка. Они отличаются по возрасту, профессии, национальности и биографии, которая привела их сюда… Хотя эпитет «трудные» подходит почти для каждого.

  Многие ученики «вечёрки» - те ребята, которые не смогли раскрыться при дневном свете. Обычная школа отталкивает непохожих. Они портят её имидж, заставляют нервничать. А здесь есть все условия, в первую очередь такт и доброта, для чудесного преображения гадких утят.

   - У нас был серебряный медалист, Дима Русаков, - рассказывает директор Ирина Ивановна. - Он пришёл с одними двойками, весь больной и забитый. За партой сидел вот так, – она низко-низко пригибает голову. - А к 11-му классу расправил плечи, даже с девочкой подружился. Сейчас он учится на физика в ТвГУ.

    Подобных персонажей часто называют отбросами общества. Им когда-то не нашлось места под солнцем, и вечерняя школа для них – последний шанс начать «правильную» жизнь.

    - Мы принимаем всех с раскрытыми объятиями! Только учитесь! – иронизирует учитель русского языка и литературы Раиса Ивановна Котова. – Нет тетрадки? На тебе тетрадку! Нет ручки? Возьми!

    С 2002 по 2007 год Котова была директором второй вечерней школы. С неё началось преображение школы, омолодился коллектив, появился стимул работать и развиваться. До этого школа была точной копией ШРМ и жила по давно истлевшим принципам.

   - В чём особенность преподавания в «вечёрке»?

   - Здесь классы по 10-15 человек. У нас дифференцированное обучение: после объяснения темы каждый выполняет своё задание. В дневной школе идёт равнение на сильного ученика, а здесь все одинаково слабые. Посмотрите, как они пишут диктанты. По 14-17 ошибок!

   К  моменту, когда я уже успеваю повесить ярлык на всех учеников школы, выясняется, что здесь учатся не только «трудные», но и «хорошие» дети:

    - У нас и спортсмены учатся, которые обычную школу часто пропускали из-за тренировок. В 10-11-й класс ходят музыканты и художники из училища культуры и Венециановки, их в вуз примут только с полным средним образованием. Два года действовала программа по обучению детей-инвалидов. Мы им специальный класс оборудовали на первом этаже… Уголовники, инвалиды, беременные, изгои, художники…Всё это с трудом соединяется в голове. А они каким-то чудом умещаются в одном классе!

    - Им комфортно находиться рядом? Например, девочке-певице рядом с вором?

    - Они адаптируются друг к другу. Плохие тянутся за хорошими, а не наоборот, – твёрдо отвечает Надия Шамильевна.

   - Кстати, а где ваши ученики работают?

    -  Магазин, вагонзавод, железная дорога. Нянечки, санитары на скорой помощи. Сотрудники милиции. Нефтяник. В 10-м классе учится мальчик-конвоир. У нас даже бизнесмен есть!

     Иные ученики в принципе боятся школы, учителей, одноклассников. Задача педагогов – любым способом увлечь такого ребенка:
    -  Один мальчик принципиально не ходил в школу, зато был футбольным фанатом, - рассказывает Надия Шамильевна. – Он сказал: «Буду учиться, если получу шарф футбольного клуба «Волга»!». Я договорилась с тренером, и ему подарили не только шарф, но и мяч, на котором вся команда расписалась.

    Мягкость и душевность, свойственные «вечёрке», странным образом уживаются с тотальным контролем. Время от времени классные руководители ездят по семьям, проверяют обстановку. Если, например, ребёнку писать не на чем, надо принимать меры. И, конечно, трудные дети часто попадают в передряги.

   - Мне и ночью могут позвонить: «Вытащите из милиции!», - делится Надия Шамильевна. - В основном они попадают туда за распитие спиртных напитков. Или просто поздно вечером шатались по улице.

    -У вас есть надбавки за вредность, как на зоне?

    - Нет, мы зарабатываем как обычные учителя - в зависимости от категории. А чтобы получить категорию, надо, чтобы твои ученики учились выше среднего. Здесь это невозможно, как вы понимаете.

  - Чем ваша школа отличается от зоны?

   - Это не зона, - оскорбляется директор Ирина Ивановна. - Там ты пишешь, а за спиной стоят конвоиры. А мы должны своей чуткостью и теплотой не допустить их до той черты. Я всегда ученикам напоминаю, что из дневной школы можно перевестись в вечернюю. А из нашей – только в СИЗО.

    Беседуя с учениками после урока, я пытаюсь найти ответ на главное:
    - Чем эта школа отличается от обычной?

     - В дневной школе учителям надо подарки приносить, чтобы тебя любили. А здесь все и так добрые, - буркает мальчик с косым глазом.

    - Там директор была курица драная. Я с ней поругался! – кричит остроносый мальчик с соломенными волосами.

  - А чем эта школа лучше?

  - Здесь уроков меньше!

   - Учителя добрее!

    - Физкультуры нет!

    - Здесь лучше, потому что работать можно. А мне деньги нужны, - признается Дима с первой парты.

    В среднем им по 15-16 лет, работающих почти нет, зато все попадают под категорию «трудных» подростков. А бизнесменом оказался мой знакомый Славик из Красного Холма. Окончив 8-й класс со справкой, он пришёл в местное ПТУ. Сейчас Славику 31 год. Он готовится к свадьбе, имеет ИП на грузоперевозки.

    - Как же ты стал предпринимателем без школьного образования?

    - Там же никто аттестат не спрашивает! Читать-писать умею, и ладно.

    - А сейчас зачем учишься?

    - На будущее. Когда начальником стану, чтобы подчиненные не обманывали.

    Я выхожу из «вечёрки» с роем несобранных мыслей. На школьной клумбе растут пожухлые ромашки. Рядом вылезло семейство грибов – то ли волнушек, то ли поганок. Изначально далёкие друг от друга, они неплохо смотрятся вместе. Главное, что и тем, и другим нашлось место под солнцем.

Любовь Кукушкина